Читайте также:

На этот раз точкой высадки мы выберем угол Литейного проспекта и улицы Жуковского, носившей до 1902 года название Малой Итальянской и переименованной к 50-летию со дня смерти великого русского поэта...

Этот участок, от Литейного и вплоть до Фонтанки, с XVIII века занимала усадьба графов Шереметевых. Участок до сих пор принадлежит семье, а именно – Сергею Дмитриевичу Шереметеву, обер-егермейстеру Императорского двора. Любопытно, что все здания, находящиеся во владении графа, носят единый номер – 51 по Литейному проспекту.

Открыт театр в 1909 году и вначале он именовался «Театром ужасов Вениамина Казанского» – представления давались в модной стилистике парижского «Гран Гиньоль», специализировавшегося на жанре хоррора: вампиры, инфернальные злодейства, монстры и прочие щекочущие нервы зрелища.

К сезону 1915-16 годов амплуа сменилось, и «Литейный интимный» специализируется на фарсах и миниатюрах...

Более мелким шрифтом отмечено, что торговля И.И.Чижова всегда содержит на складе не менее 2000 ружей и 3000 пистолетов и револьверов, а потому любой ваш заказ будет обслужен в срок и по самым конкурентоспособным ценам.

Войдем, попросим у приказчика прейскурант – роскошно иллюстрированный каталог объемом в 112 страниц. На обложке золотое тиснение: фигура охотника с собакой.

Приказчик извиняется: к сожалению, доступен только прейскурант за 1914-15 годы, за 1916 год не успели отпечатать, да и ассортимент не изменился – война, поставки затруднены. Что угодно приобрести господам? Ах, пистолет? Для самозащиты? Выбор богатейший! Самая популярная модель – автоматический пистолет Браунинга! Всего тридцать рублей! Коробка в сто патронов еще восемь рублей, а запасной магазин лишь один рубль!

На фото: прейскурант специального оружейного магазина И.И.Чижова, С.-Петербург (обложка и страницы каталога оружия).

Мы, однако, помним, что с 1906 года свободная продажа оружия в Российской империи была отменена: со времен Первой русской революции купить пистолет можно было только по предоставлению именного свидетельства за подписью начальника полицейского участка, аналога современной лицензии.

Исключением были офицеры, жандармские и полицейские чины и некоторые чиновники. На охотничьи ружья разрешение не требуется: к примеру можно купить тульский дробовик системы Бердана – знаменитую «берданку», едва ли не самое знаменитое оружие кулачества и бандитов времен Гражданской. Недорого, 15 рублей.

Впрочем, как и всегда, строгость закона компенсируется его неисполнением: достаточно сунуть приказчику «красненькую»(немалые деньги! Для домашней прислуги – месячное жалование!) – и любой выбранный образец перейдет в вашу собственность – раз уж у вас имеются средства на покупку столь дорогой вещи, можно потратиться и на мзду продавцу...

Решено, берем Маузер. Цена – 50 рублей ассигнациями, в комплект входит приклад (Система позиционируется как автоматический карабин!) и инструменты для чистки. Приклад внутри полый и используется как кобура-футляр, очень удобно. Плюс десять рублей за коробку в сто патронов.

Оружие в настоящий момент не каприз, не прихоть, а насущная необходимость. Мы с вами знаем, что произойдет, а вот жители февральского Петрограда, может быть и предчувствуют надвигающуюся большую беду, но не имеют ни малейшего понятия о масштабах событий...

Дадим слово самому Родзянко, показавшему на допросе в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства следующее:

И это говорит не последний в государстве человек, председатель Думы, ясно осознающий, какая бездна разверзлась перед Империей.

Родзянко уже не просит самодержца о милости, он требует – и это тоже показатель. В финале доклада он говорит царю такие слова: «Я вас предупреждаю, я убежден, не пройдет и трех недель с этого дня, как вспыхнет революция, которая сметет вас, и вы уже царствовать не будете. Я предупреждаю вас, государь. Вы пожнете то, государь, что вы посеяли».

Николай скупо и бесцветно отвечает: «Ну, Бог даст», непонятно что подразумевая... На этом аудиенция была окончена.

Недовольство правительством было всеобщим. Особенно ярко оно проявилось в выступлении будущего премьера Александра Федоровича Керенского 15 февраля 1917 года:

Это уже граничило с государственной изменой – Керенский дал прямой намек на то, что правительство следовало бы устранить физически.

Его никто не прервал: наоборот, лидер партии «Трудовиков» сорвал бурные аплодисменты – всем были известны слова Александры Федоровны, произнесенные еще 16 декабря 1916 года, после яркой речи депутата в Думе, где он выступил против самодержавия: «...Керенского следует повесить вместе с Гучковым». Человек, ненавидимый императрицей, автоматически становился популярен.

Петроград бурлит. Перебои с поставками хлеба становятся совершенно нетерпимы – 18-20 февраля в городе отмечаются сильные продовольственные волнения. До этого, 13-14 февраля, начались массовые забастовки, встали почти 60 предприятий, включая казенные, работавшие на оборону, – в частности, Обуховский завод.

Если в январе требования бастующих были в основном экономические (поднять жалование, сократить рабочий день до 8 часов, решить вопрос с продовольственным снабжением), то всего через месяц рабочие выходят уже с безусловно политическими лозунгами: «Долой правительство»,«Да здравствует республика», «Остановите войну». Пыл патриотизма, столь ярко проявленный в рабочих кварталах Петербурга-Петрограда летом и осенью 1914 года, иссяк окончательно.

«Хлебный вопрос» стоял наиболее остро, но в действительности столица была обеспечена мукой и зерном в полной мере. Другое дело, что власти оказались не в состоянии ликвидировать чрезвычайную ситуацию.

Здесь следовало бы процитировать несколько строк из воспоминаний жандармского генерал-майора К. И. Глобачева, начальника «Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Петрограде», то есть человека, по службе обязанного быть осведомленным обо всём, происходящем на подведомственной ему территории. Не верить Глобачеву у нас нет оснований:

(Глобачев К. И. Правда о русской революции: Воспоминания бывшего начальника Петроградского охранного отделения, 1922г.)

Власти допускают еще одну стратегическую ошибку: после забастовочного пика начала 20-х чисел февраля главнокомандующий войсками Петроградского военного округа генерал-лейтенант С.С. Хабалов фактически вводит в городе военное положение, с разделением столицы на несколько особых секторов.

При этом военные власти полагаются только на себя и отзывают полицию с постов – «с 24 февраля город в полицейском смысле не обслуживался».

Городовых заменяют войсковые заставы. Одна беда – находившиеся в подчинении генерала Хабалова запасные части состояли в основном из только что мобилизованных рабочих и в начале марта должны были отправиться на фронт. На фронт солдаты, разумеется, не хотели, а проявлять рвение в подавлении рабочих беспорядков и вовсе отказывались. Итог оказался катастрофическим: полиция от исполнения своих обязанностей отстранена военными, воинские части гарнизона крайне ненадежны и склонны к мятежу.

Это был окончательный тупик. Некомпетентность генерала Хабалова, всю жизнь проведшего на преподавательской работе в разных военных училищах и не имевшего ни малейшего понятия о государственно-административной деятельности (а уж особенно об управлении таким мегаполисом как Петроград), и подвела черту под трехсотлетней историей царствования дома Романовых.

Начиная с 25 февраля появляются первые очаги неповиновения, идет братание с рабочими-демонстрантами, на Знаменской (ныне Восстания) площади один из конных казаков зарубил полицейского пристава, пытавшегося отобрать у манифестантов красное знамя...

Корпус жандармов доносит генерал-лейтенанту Хабалову, что положение в частях гарнизона угрожающее. Надо принимать меры, отзывать более надежные части с фронта! Надо делать хоть что-нибудь! Однако в голове бывшего начальника Павловского военного училища, привычного к безусловному повиновению, эти сведения не могли уложиться – то есть как «не исполняют приказы»? Этого не может быть! Видимо, солдаты просто плохо проинструктированы!

Приказ получен, надо исполнять. 26 февраля 1917 массово пролилась первая кровь Февральской революции – учебная команда лейб-гвардии Волынского полка (гвардия еще сохраняла дисциплину) открыла огонь по рабочим, собравшимся в центре города. 40 убитых, число раненых достоверно неизвестно.

Поздно. Механизм разрушения заработал. Десятки наложившихся друг на друга факторов, из которых главнейшими были системный инфраструктурный кризис, усталость народа от войны и полное недоверие к власти, тотальная некомпетентность и апатия правительства, вызвали цепную реакцию. Началась революция.